Том 6. Звезда КЭЦ - Страница 129

129

– Нельзя быстрее! – сказал Маковский.

– Чего там нельзя? – послышался голос Протчева. – Выдержу! Ведь я вас слышу, вы – меня. Если мне плохо станет – скажу.

Сквозь красноватый туман Миша увидел, как расплывчатое темное пятно, имевшее форму водолаза, поползло вверх. Пауза. Слышно, как тяжело дышит в своем скафандре Протчев.

– Какой сильный человек! – сказал кто-то по-английски.

– Да, сильнее нас с вами, товарищ Кар, – отозвался голос Азореса.

– А ты все-таки молодец, Миша, – услышал вдруг Миша голос Протчева. – Спас меня.

Миша Борин был польщен этой похвалой. Теперь он мог считать себя настоящим участником этой опасной экспедиции. Правда, самому Мише не угрожала ни малейшая опасность, но все же если бы не он, акула разорвала бы храброго Протчева. Подвиг небольшой, но о нем знают все, все поздравляют Мишу. Даже Кар. Вот он кланяется на экране и моргает своими красными веками с рыжими ресницами.

Новый «кадр»: Протчева поднимают на палубу. Теперь его ярко освещают прожектором. Пусть видит мистер Скотт. Как добрался его японец?

«Урания» уже отошла от «Серго».

Протчев, пошатываясь, стоит на палубе. Подводная борьба и быстрый подъем утомили даже этого закаленного человека.

Маковский поддержал его за локоть. Протчев отводит руку капитана и показывает на скафандр. Матросы быстро снимают его с головы водолаза.

Лицо у Протчева синее, но он уже улыбается. Затем снимает тяжелую рубаху, нагибается, вынимает из сумочки большие ножницы, отнятые у японца, и, высоко подняв их над бортом, стрижет в воздухе. Ножницы ярко освещены.

С «Урании» на них, конечно, смотрит мистер Скотт и злится. Что он скажет теперь? Матросы траулера смеются.

– Ну, братцы, теперь можно и соснуть, – говорит Протчев. – Потрудились. Спокойной ночи, Миша! – и машет рукой своему другу. – Не забыл.

Отец ярко освещает Мишу и теперь его видно на экране траулера.

– Отвечай же ему, – говорит отец.

Миша кланяется и машет рукой. Протчев на экране тоже кивает головой, машет рукой и смеется.

– Обнять не могу. Боюсь экран поломать.

Слышен смех ученых, капитана, Гинзбурга, Кара, Азореса, матросов…

Гинзбург подходит к аппарату. Экран гаснет.

При свете звезд

На рассвете пароход «Урания» отошел далеко от траулера.

– Знает кошка, чье сало съела! – шутят матросы.

Последний козырь Скотта бит. Ему не удалось «ослепить» противников. Да и по сути говоря, это была заведомо безнадежная попытка. Для самого Скотта потеря телеока равнозначна потере почти всего. Для советских пароходов это лишь незначительная заминка в работе: на смену погибшим телеглазам быстроходные самолеты доставили бы новые. Да, игра проиграна. Почти без всякой надежды на успех «Урания» продолжала поиски. Но что ж еще Скотту оставалось делать?

А у Миши большая радость. Врач осмотрел его последний раз и сказал:

– Через два-три дня можете отправляться в путешествие.

Миша начал готовиться к «прыжку в Атлантический океан».

Как раз через несколько дней новый гидроплан – «крыло» Циолковского – должен был лететь на место стоянки советских пароходов. Миша уже представлял себе, как он сойдет на траулер.

На «Серго» все было знакомо Мише до малейших подробностей. Но теперь к зрительным впечатлениям прибавятся и другие. Он сможет трогать все, вдыхать полной грудью запах океана. Мечта его скоро исполнится. Он пожмет руки своим друзьям.

Еще два-три томительных дня ожидания… Они. были бы еще томительнее, если бы не «чудесное око». Миша не теряет связи с экспедицией.

Он и теперь словно сидит в плетеном кресле с Протчевым на палубе траулера и миролюбиво беседует со старым водолазом. Протчев посасывает короткую морскую трубочку, выпуская клубы дыма. Размеренно колышется траулер. В небе загораются первые звезды.

– Южный Крест, – коротко говорит Протчев, показывая толстым пальцем на неизвестное Мише созвездие. И снова молчание. С кормы звучит музыка, пение. Весельчак кок играет на гармони, матросы подпевают.

– Протчев, расскажи мне что-нибудь о себе, о своей работе, – просит Миша.

– Что же тут рассказывать? Спускался, нырял… – говорит тот, не выпуская трубки из зубов.

– Неужели так-таки больше ничего и не скажешь?..

Взгляд Протчева становится сосредоточенным. Этот тихий вечер и его самого настраивает на воспоминания.

– Бочонок золота, который мы случайно нашли… – Протчев делает глубокую затяжку и вынимает трубку изо рта. – А знаешь ли ты, что весь наш ЭПРОН начался с поисков золота?

– Нет. Расскажи, Протчев.

Теперь уже Протчев наверняка разговорится. Миша удобнее садится в кресло возле экрана.

– О Крымской кампании слышал, когда союзный флот англичан и французов обложил Севастополь? «Дела давно минувших дней». Из Стамбула вышел тогда в Балаклаву военный корабль «Черный принц». Он вез золото для всей союзной армии и попал в страшнейший черноморский шторм. Не один десяток кораблей погиб тогда от этого шторма. Неподалеку от Балаклавской бухты потерпел аварию и «Черный принц».

Бочонки с золотом – величайшее сокровище – на дне моря. Миллионы золотом. Десятки миллионов. Сотни… Семьдесят пять лет загорались люди, думая об этом золоте. Да как его достать? Лишь когда водолазная техника стала совершеннее, когда водолазы начали спускаться на глубины, ранее недоступные, начались поиски «Черного принца».

Балаклава, словно золотые россыпи, тянула к себе всех. Кто только не искал «Черного принца» и его бочонки с золотом! Ползали по дну французы, шныряли итальянские водолазы, спускались даже японцы.

129